Антон Хмель. Обзор творчества для хрестоматии, которая никогда не будет написана. Ч.2

Часть вторая. Сопли с сахаром или в поисках новой музы.

Ну вот. Высоко задратая самим собой планка, как я сам себе воображаю, пугает реальным шансом расквасить свой творческий имидж при попытке повторного прыжка. Но делать нечего, тем более руки уже зудят.

Чего я бы не собирался писать, в каком бы жанре и стиле, а выходят у меня, чаще всего, *сопли с сахаром*. Типа жанр такой, знаете, лирический. Сейчас практически забытый…хорошими поэтами, зато неизлечимо захвачен теми, кто так безапеляционно и маниакально рифмует кровь-любовь и тебя-меня или страдает шизофазией, выдавая ее новые оригинальные образы. Как, знаете, бывают художники маринисты, там, баталисты, и всякие учителя черчения вроде Малевича, а я стихи такие пишу. Хотя это конечно не специально всё. Бывает, сядешь частушку написать, начинаешь выводить *полюбила тракториста…*, а через время глядишь, выходит *Я вас любил, любовь моя быть может*, со скидкой на то, что я, конечно, не Пушкин. Я уж не говорю про более серьёзные жанры: ужасы, там, или порнографию. Может расстройство какое, психическое, у меня, или там спермотоксикоз хронический, я не знаю.

В тебя влюбляться я себе не разрешаю!
Хозяин чувств своих я воли им не дам.
Пускай твой чистый взгляд и голос искушают,
Твой нежный силуэт мне снится по ночам.

Тебя любить душе и сердцу запрещаю!
Желанью вопреки, мечте наперекор.
А грешных мыслей жар я в рифмы вымещаю,
И изгоняю страсть в аккордов перебор.

И пусть моей душе запреты не по нраву,
Хозяин чувств своих, желаний и страстей
Хотеть твоей любви я не имею права,
Преступен мой порыв для юности твоей!

Но фото я твоё храню в альбоме тайном,
Как символ чувства, что умом побеждено…
Как фото дивных мест, где, жизнь прожить мечтая,
Мне побывать хоть раз, так и не суждено.

Мои стихи прочтёшь, себя не узнавая -
Я от ненужных слов тебя уберегу.
Тебя любить, увы, себе не разрешаю!
И запретить, увы, похоже, не могу...

И за каждым куском подобного рафинада непременно стоит живой человек с грудью и собственным вкусом, в который я редко когда вписываюсь. Хотя иногда сердобольное воображение из жалости, подкидывает мне эфемерные знаки, и мне начинает казаться, что ко мне испытывают ответное влечение, и даже отвечают на мои стихи юношеским рифмоплётством, которому я, презирая себя за слабость духа и брутального пофигизма, отвешиваю комплименты.

...И она тоже пишет стихи.
Как и я, может быть, одинока,
И томится влюблённостью робкой,
Чувство это тая от других.

Как и я, оставаясь одна
Поздним вечером у монитора,
Собирает в стихи рифм ворох,
Чувством нежным лишённая сна.

И вплетает в строку за строкой,
Как и я, те мечты и желанья,
Что живут во влюблённом сознанье,
У души отнимая покой.
............
Мы при встрече не смотрим в глаза...
Голоса нерешительной фуги,
Мы стихи адресуем друг другу,
И скрываем кто их адресат...

И жизнь иногда подкидывает сюжеты на стыке жанров. В лучших традициях соцреализма: чувственные истерики на фоне производственной драмы, со статусом в качестве профессиональной составляющей. Положительный статус подкинул отрицательных эмоций и на правах третьего персонажа принялся исполнять свою роль в спектакле из жизни жителей лепрозория.

Оглушен я той взаимностью возможной,
Ей любовь, увы, не балует меня.
И тебя б не одарить надеждой ложной,
И так больно у себя её отнять.

И без пошлых рифм сказать тебе б три слова,
Что так рвутся из тоскующей души.
Но сжимают горло прочные оковы,
Только Божья воля их меня лишит

Слушай Бог, о чем тебя спрошу, Всесильный
Прожигал я жизнь бездарно словно мот,
И возможности лишая быть счастливым
Выжег ты во мне порочное клеймо.

Я, наверное, достоин этой кары -
Одиночества своих последних дней.
Но её за что наказываешь, Старый,
Несчастливую любовь даруя ей?

Отступи, прошу, ведь Твой урок усвоен!
Иль прощение Твоё – библейский миф?
Доказать мне дай, что я любви достоин,
Жизнь свою ей, без остатка, подарив.
……
Юный ангел мой, моя земная муза,
Пусть ко мне Бог непреклонен и суров,
Веры не теряй в душевные союзы,
И надежды на счастливую любовь…

В общем-то, сам я это полноценным стихом не считаю, так стихотворный ответ, попытка объясниться, ничего не открывая. Могу только представить, что творилось в голове у адресата с той стороны монитора. Да и здесь это только для того, что бы хоть кто-то понял, о чём я когда-то написал. И здесь отображены те еще мои поверхностные представления о том, что же со мной случилось, и надежда на то, что всё еще можно исправить ошибочным диагнозом.
А иногда громом среди безоблачного перспективами будущего возникает кто-то из прошлого, посылкой потерянной много лет назад, в которых обнаруживаются роликовые коньки для давно уже безногого. Что ж у судьбы тоже есть чувство черного юмора.

Ты свободна, и теплится искра в сердце,
Той любви, что способна еще пламенеть.
Ты свободна, а я заключён в Освенцим,
Без конвоя и стен, но надёжнее нет.

Ты свободна, и словно к воротам рая,
Пригласив, возвратили в пылающий ад.
Ты свободна – так Бог иногда карает,
Тех, кто право на счастье не смог отстоять!

Тех, кто струсил сразиться в безумии страстном,
И любовь от объятий чужих отлучить.
Ты свободна: для жизни, для чувства, для счастья…
Но и не для меня, как ни страшно звучит.

Но всё это уже давно история, пережитая и перевранная творческим воображением. То, что необходимо осознанно и принято в расчёт. В конце концов *сопли с сахаром* это всего лишь яд кураре, которым я смазываю стрелы амура, для пущей убойности. Беда в том, что к алкалоидам этого яда у жертв почти всегда железный иммунитет. Вон, некоторые к стрелам привязывают банковские счета, это сейчас разит наповал. Но откуда у туземцев тяжёлая артиллерия.
Так что место музы сейчас вакантно и объявлен кастинг! Но больше никаких высоких материй, только вполне осязаемая материя простыней и кружевного белья с перспективой долгой совместной жизни. И тяжёлой сковородой вместо лиры, в качестве вдохновения творческого процесса, пусть даже и не стихотворного.

Да я опять влюблён. А что любовь
Для страстного и чуткого поэта?
Заболеванье из разряда *проф*,
И не бывает к ней иммунитета.

Поэт болеет тяжелейшей формой,
Неизлечимой медикаментозно.
Лишь изредка, бывает, жизни проза
Не лечит, но купирует симптомы.