***

Резкий, приевшийся до ненависти, пронзительный звон будильника врезается, вгрызается, вцарапывается в подсознание, разрывая и так ненадёжный чуткий утренний полу- сон, полу- дрёму. Отработанный до автоматизма за долгие недели проведённые здесь, рефлекторный жест и рука начинает движение на встречу источнику шума, сметая со стола всё, что имело несчастье находиться вблизи... Тишина... Какая- то часть сознания всё ещё пытается дотянуться, зацепиться за края стремительно уходящего сна (о чём и о ком он был- не важно!) лишь бы успеть, лишь бы верниться… Тщетно! Вой сирены заводского крана отбирает последнюю надежду и возвещает о начале нового трудового дня. Нехотя открываешь глаза, включаешь свет, бредёшь к умывальнику. Вместе с пробуждением начинаешь различать другие менее резкие, но в тоже время, достаточно ощутимые звуки. Шипение газорезки, треск сварки, визг наждака… Всё это сливается в один, ни на что иное не похожий гул, который можно услышать лишь на заводах - на этих безжизненных металлических монстрах, разбросанных по просторам страны.
Тоскливый взгляд из иллюминатора на окружающий мир опускает и без того нулевое настроение ещё ниже. Из- за тяжёлых, свинцовых туч, небо кажется столь низким, что создаётся ощущение- ещё немного, чуть- чуть и вся эта громадина рухнет вниз, сминая, стирая в порошок всё, что находится на земле, включая и её саму. Мелкий противный дождь, являя собой логическое завершение этой картины, придаёт ей мрачное совершенство. И сквозь робкий шелест листвы становится слышно гордое, грозное и в то же время печальное приближение царицы природы- Осени!
Открываешь дверь каюты и бредёшь в машинное отделение. Из- за относительной тишины, царящей здесь, создаётся ощущение некой пустоты и одиночества. Кажется, что попал в склеп, где правят бесконечность и смерть. Стоят машины, спят приборы, молчат датчики. Всё холодное и безжизненное- мёртвое!
Работы здесь много и от этого её как бы не замечаешь. Она всюду и нигде. Она, как воздух, который вдыхаем ежесекундно, но не обращаем внимание на это, принимая как должное. Каждый миллиметр окружающего пространства пропитан ею. Все сто тридцать два метра корпуса судна, завязшего как муха в паутине бесконечных проводов, строп, шлангов, лесов, помещённого в железный короб, обнесённый забором с колючей проволокой под усиленной охраной и от этого потерявший свой статус теплохода. Осталось, только безликое:
Заказ... Номер...