Давно хотела разместить что-то о нем. Этот человек - воплощение милосердия, сегодня день его памяти.
О Доме трудолюбия св. Иоанна Кронштадтского слышали все, но как он был устроен – знают немногие. Между тем, святой праведный Иоанн Кронштадтский – автор совершенно революционной для своего времени социальной технологии, и к его опыту уличные социальные работники апеллируют до сих пор.
Мещане БОМЖ
Кронштадт расположен на острове Котлин в Финском заливе, в 26 км от Санкт-Петербурга. Во второй половине XIX в. он был базой военно-морского флота и морским форпостом столицы. Жили в нем моряки и офицеры, члены их семей, различный торговый люд и, как кронштадтцы говорили тогда, «мещане»... Сегодня мы их называем лица «без определенного места жительства». Точнее, место административной ссылки – город Кронштадт – им было определено, а вот о жительстве никто не позаботился. Так и обитали они в землянках и полуразвалившихся домиках, покинутых благонадежными гражданами. Жили тесно – по сорок и пятьдесят человек вместе, в холоде, голоде и безысходной нужде. Летом они добывали хлеб поденной работой в порту и на стройках. Зимой, когда порт был закрыт льдом - попрошайничеством и воровством.
В 1855 г., после окончания семинарии, о. Иоанн Сергиев начал свое служение в Андреевском соборе Кронштадта. Молодой священник оказался едва ли не первым, кто обратил внимание на жителей кронштадских трущоб. Он навещал больных, покупал им лекарства и продукты, утешал их в горе и пытался направить на путь истинный. О. Иоанн тратил на бедняков все свои доходы, часто возвращаясь домой без пальто или сапог. Со временем он стал известен как выдающийся проповедник, чудотворец и молитвенник, по молитвам которого Бог давалисцеление даже смертельно больным. Возможностей благотворить у него становилось все больше, и толпы нуждающихся вокруг него тоже росли. Постепенно он пришел к мысли, что, хотя благотворительность через милостыню тоже необходима, она часто развращает людей и лишает их стимула трудиться. Для того, чтобы помочь отверженным вновь стать уважаемыми членами общества, нужна трудовая помощь.
Классификация бедности
В 1872 г. в газете «Кронштадтский вестник» о. Иоанн опубликовал два воззвания, призывая жителей задуматься о причинах обилия нищих в Кронштадте и о возможных путях решения этой проблемы. Среди причин он приводил «бедность от рождения, бедность от сиротства, бедность от разных бедственных случаев - от пожара, от кражи, бедность от неспособности к труду по причине старости или болезни, или калечества, или по маловозрастности, бедность от потери места, бедность от лености, бедность от пристрастия к хмельным напиткам и, в наибольшей части случаев, от недостатка труда и oт недостатка средств, с которыми бы можно было взяться за труд: порядочной одежды, обуви, насущного хлеба, инструмента или орудия».
О. Иоанн призвал всех жителей города позаботиться о «приискании для нищих общего жилья, рабочего дома и ремесленного училища», чтобы общими усилиями, во-первых, помочь им, а во-вторых, помочь себе, потому что перспектива честного заработка может отвратить человека от преступления.
Многие горожане заинтересовались идеей, но нашлись и такие, кто утверждал, что работный дом – карательное заведение, и подобные опыты в прошлом успехом не увенчались. На это о. Иоанн возразил, что заведение получится непременно благотворительное: «Разве не доброе, не гуманное дело спасать людей от лености, праздности, апатии, тунеядства?»
Предшественники. Дома, «где дают работу»
Действительно, в прошлом уже бывали попытки приучить бродяг и нищих к труду.
Еще Стоглавый Собор Ивана Грозного постановил, что здоровые и трудоспособные нищие должны привлекаться к общественным работам. Со времени царя Алексея Михайловича не прекращались попытки искоренить нищенство через поимку и отправление попрошаек в «смирительные» или «работные» дома.
Впервые идея добровольных работных домов появилась в «Учреждении о губерниях» Екатерины II. Приказы общественного призрения должны были устраивать дома, «где дают работу, а по мере работы пищу, покров, одежду или деньги». Однако неизменно работные дома превращались в учреждения принудительного содержания. Например, московский работный дом, созданный при Екатерине II, сначала объединили со смирительным домом для «буйных ленивцев», а в 1879 г. преобразовали в городскую тюрьму, известную как «Матросская тишина».
Другой московский работный дом, созданный в 1839 г. для добровольно приходящих, не смог занять своих подопечных работой и превратился в «приют, где в праздности проводили время нищие, задержанные полицией на улицах Москвы».
Наиболее близкими по духу к идее о. Иоанна были проекты созданного в 1865 г. в Москве Общества поощрения трудолюбия, один из которых, «Муравейник», он упомянул в своем обращении к кронштадтцам. «Московским муравейником» называлось общество, которое помогало бедным москвичкам зарабатывать шитьем и вышиванием. Покровительницы общества вносили ежегодный взнос и обязались заказывать у подопечных хотя бы несколько предметов одежды в год.
Сквозь огонь
Усилиями о. Иоанна Сергиева, при поддержке военного прокурора барона О.О. Буксгевдена и вел. кн. Александры Иосифовны, в июне 1874 г. при Андреевском соборе, где служил о. Иоанн, было основано Попечительство св. Апостола Андрея Первозванного. О. Иоанн так говорил про это учреждение: «Церковное попечительство есть учреждение первых христиан времен апостольских, которые, по братской любви, так заботились друг о друге, что “не бяше нищ ни един из них” (Деян. 4, 34). Оно особенно необходимо у нас. Дай Бог, чтобы оно было и у нас в таком же духе единомыслия и любви. В создании попечительства принимали участие люди разных национальностей, разных вероисповеданий, разного достатка – от членов императорской фамилии до рядовых горожан.
В октябре 1874 г. в Кронштадте случился сильный пожар, от которого выгорела треть города. Многие горожане оказались без средств и без крова. Попечительство и комитет для сбора пожертвований в пользу погорельцев старались обеспечить пострадавших необходимыми вещами, но около 100 беднейших семей были вынуждены жить в землянках из-за недостатка в городе жилых домов. На часть пожертвований городская дума поручила Андреевскому попечительству построить для погорельцев деревянный дом. К началу января большая часть нуждающихся в квартирах уже смогла в него переехать, а в марте 1875 г. Андреевское попечительство под руководством о. Иоанна открыло в этом же доме бесплатное начальное народное училище.
Когда в 1881 г. был убит император Александр II, о. Иоанн предложил увековечить его память постройкой при Андреевском попечительстве Дома трудолюбия. К тому времени о. Иоанн был уже хорошо известен, и пожертвования стали приходить со всех концов страны.
Уже к декабрю 1881 г. большое каменное здание подвели под крышу и вчерне строительство было окончено. Но в декабре в одном из «веселых домов» по соседству вспыхнул пожар. Полицмейстер Кронштадта отказался принять своевременные меры, и в новом каменном здании Дома трудолюбия выгорело все внутреннее убранство, а деревянное здание первоначального дома Андреевского попечительства сгорело дотла.
Пожар привлек новые пожертвования, кроме того, за здания была выплачена страховая премия, и через год, 10 октября 1882 г., Дом трудолюбия открыл двери для кронштадтской бедноты. В 1886 г. при Доме трудолюбия была построена, а в 1890 г. - расширена и заново освящена, церковь св. благ. вел. кн. Александра Невского. В 1888 г. был построен трехэтажный каменный ночлежный приют, а в 1891 г. - четырехэтажный каменный Странноприимный дом.
Под одной крышей
Дом трудолюбия начался с пенькощипательной и картузной мастерских для мужчин. Это был труд, который не требовал подготовки, но мог сразу же предоставить заработок - небольшой, но достаточный для того, чтобы не умереть с голоду.
В пенькощипательной мастерской растрепывали старые корабельные канаты на волокна и плели из них новые шпагаты, канаты, гамаки и сети. Там же изготовляли тюфяки из мочал и волоса. В картузной мастерской клеили конверты, коробки и бумажные пакеты, которые в то время назывались картузами. Средний ежедневный заработок в мастерских составлял 19 коп.
Затем открылись народная столовая и ночлежный приют. Объединение мастерских, столовой и приюта под одной крышей стало первым примером комплексной трудовой помощи в России.
В народной столовой чашка щей или супа стоила 1 коп., гречневой или пшеничной каши – 2 коп., фунт обычного хлеба – 2,5 коп., обдирного, из муки лучшего качества – 3 и 4 коп., плитка чая - 1 коп. и три куска сахара тоже 1 коп. Горячий кипяток и кипяченую воду давали бесплатно. Столовая ежедневно отпускала 400-800 обедов, а в празничные дни в ней питались бесплатно несколько сотен человек.
Переночевать в ночлежном приюте можно было за 3 коп, каждую ночь 8 мужчин допускались бесплатно. С женщин плату не брали. В первые дни по Рождестве и Пасхе ночлег был бесплатным для всех.
Таким образом, на 15 копеек можно было переночевать, пообедать, и выпить утром и вечером чаю с хлебом.
Для женщин в скором времени тоже открылись мастерские – модного платья на заказ, белошвейная, вышивки и метки белья. Женщины, которые не имели никаких навыков, могли гладить или расчесывать пряжу. Когда оказалось, что для работы в мастерских большинство подопечных нужно было сначала научить кройке, шитью и вышиванию, следующим нововведением Дома стали вечерние курсы шитья и рукоделия.
В мужских и женских мастерских ежедневно работали 60-100 человек. Их изделия – обувь, одежда, мебель, скатерти и салфетки, предметы домашнего обихода – пользовались спросом на базарах и в лавках.
Чтобы помочь желающим поступить в услужение, при Доме трудолюбия открылось посредничество для найма прислуги.
В Доме трудолюбия помогали и православным, и инославным, не делая между ними никакого различия. Были инославные и среди членов попечительства: барон Отто Буксгевден, который собирал пожертвования в самом начале устройства попечительства, на протяжении многих лет помогал о. Иоанну Кронштадтскому в организации работы Дома трудолюбия и потом объездил половину России, рассказывая о кронштадтском и петербургском опытах, по вероисповеданию был лютеранином.
«Я буду принимать поздравления только в Доме трудолюбия»
Дом трудолюбия о. Иоанна Кронштадтского был первым в России центром, который одновременно занимался трудоустройством, учебно-воспитательной работой и благотворительностью.
Дом трудолюбия с часовней и домовой церковью
Учебные и просветительные заведения включали бесплатное народное училище (начальную школу) на 300 детей, столярную мастерскую для мальчиков на 60 человек, рисовальный класс на 30 детей с бесплатным обучением неимущих, мастерскую женского труда для 50 девочек, сапожную мастерскую для обучения мальчиков и детскую библиотеку, которая насчитывала более 3000 томов.
Для взрослых существовала воскресная школа на 200 человек с классами для разных уровней грамотности, проводились лекции на религиозные, исторические и литературные темы, был открыт бесплатный читальный зал и платная библиотека (30 копеек в месяц и залог 2 рубля).
При Доме трудолюбия работали книжная лавка с литературой для детей и взрослых, и небольшая типография, в которой издавались, главным образом, брошюры, составленные из трудов о. Иоанна.
Среди исключительно благотворительных учреждений Дома трудолюбия, помимо ночлежного дома на 108 человек, заново отстроенного в 1888 г., и народной столовой, работал сиротский приют на 50 человек с «убежищем» (детским садом) для детей работающих матерей и летней загородной дачей. Была открыта богадельня для нетрудоспособных женщин на 22 человека. Ее обитательницы, кроме бесплатного помещения, получали денежное пособие - 3 рубля в месяц. Через бесплатную амбулаторию Дома ежегодно проходили 2-3 тысячи человек.
Кроме того, по решению совета Андреевского попечительства, Дом трудолюбия мог выдать единовременное пособие от 1 до 20 рублей, на которое нуждающаяся женщина могла выкупить из заклада швейную машинку, а ограбленный или потерявший деньги путешественник мог купить билет в родной город. Общая сумма таких пособий составляла несколько тысяч рублей в год.
В двух домах Андреевского попечительства сдавались квартиры для нуждающихся за сниженную плату, совершенно бедные женщины и вдовы с детьми жили в них бесплатно.
В 1891 г., чтобы разместить приезжавших к о. Иоанну паломников, был построен Странноприимный дом с платным и бесплатным отделениями, который тоже входил в комплекс учреждений Дома трудолюбия.
Св. прав. Иоанн Кронштадский на балконе дома в Санкт-ПетребургеО. Иоанн, несмотря на свою занятость, бывал в Доме трудолюбия очень часто, а перед его именинами кронштадтские газеты печатали такое объявление: «Честь имею довести до сведения моих почитателей — коих да почтит Бог — что я буду принимать поздравления с Днем Ангела 19 октября только в Доме трудолюбия. Настоятель Андреевского собора протоиерей Иоанн Сергиев». Личные взносы о. Иоанна в пользу Дома ежегодно составляли 50-60 тысяч рублей.
Безусловно, такая организация, как Дом трудолюбия, не могла существовать на самоокупаемости. На содержание Дома, помимо о. Иоанна, жертвовали его многочисленные почитатели, часть расходов покрывала прибыль от комнат, которые сдавались внаем - ежегодно к о. Иоанну в Кронштадт приезжало до 80 000 паломников.
Последователи
В 1886 г. барон О.О. Буксгевден открыл на средства лютеранских общин Петербурга Евангелический дом трудолюбия. Его отличием от Дома трудолюбия о. Иоанна была закрытость – подопечные не могли покидать его пределов, и то, что большинство служащих были из хорошо зарекомендовавших себя призреваемых.
В 1896 г. Буксгевден основал в Петербурге Дом трудолюбия для обедневших образованных женщин. При Доме открылись углубленные языковые курсы французского, немецкого, английского, итальянского и испанского языков с переводческим практикумом, редакторские курсы, курсы бухучета, курсы секретарского дела, машинописи, фальцовки и брошюровки печатных изделий, кройки и шитья по системе Базаровой, изящного рукоделия, живописи по стеклу, бархату и атласу и даже изготовления кукол. Уже через несколько месяцев после открытия там работали или учились более 50 женщин. Слушательницам, успешно окончившим секретарские или бухгалтерские курсы, администрация находила работу в банках или конторах.
Еще через три года открылся Дом трудолюбия для образованных мужчин, его подопечные составляли тексты, бухгалтерские отчеты, стенные таблицы и картограммы, переписывали тексты и переводили с иностранных языков. Из 200 человек, обратившихся за помощью в первые несколько месяцев, 133 были дворяне, 33 – мещане, и лишь остальные из крестьян и ремесленников.
С 1886 по 1898 г. барон Буксгевден, с рассказами о кронштадтском и петербургском опытах, посетил многие города европейской России, убеждая губернаторов, духовенство и именитых горожан создавать дома трудолюбия.
Словосочетание «дом трудолюбия » стало нарицательным для всех учреждений, которые предоставляли работу с организацией сбыта продукции или обучение с последующим трудоустройством, и давали возможность заработать, а не просить на насущные нужды. К началу XX в. таких учреждений было уже более ста. При них открывались ремесленные производства - сапожное, переплетное, столярное, хлебопекарное, швейные и вышивальные мастерские; изготовляли пакеты, курительные гильзы, рогожи, маты, матрацы, щетки, плели корзины и лапти. Особо нуждающимся предоставлялся кров и пища. Как правило, при домах трудолюбия существовали начальные школы для детей и воскресные школы с практическими курсами для взрослых. Многие из них открывали ясли для детей работающих женщин, приюты и амбулатории. Бюджеты их складывались из членских взносов, благотворительных пожертвований, выручки от продажи продукции и выполненных городских работ, благотворительных лотерей и концертов, кружечного сбора и дотаций государства.
В 1895 г. императрица Александра Федоровна учредила Попечительство о домах трудолюбия и работных домах. В Положении о Попечительстве говорилось, что его целью была «попытка более планомерного дальнейшего развития и урегулирования такой формы призрения, которая так или иначе уже фактически существовала».
Попечительство разработало единый устав и правила для обществ, организующих дома трудолюбия в России. В 1897-1917 г. оно издавало журнал «Трудовая помощь», выпускало литературу по организации занятости и устраивало ежегодный конкурс на лучшие исследования в области трудовой помощи.
После революции
После революции 1917 г. все дома трудолюбия в Советской России были закрыты «за ненадобностью», а помощь нуждающимся объявлена заботой исключительно советского государства.
Дом трудолюбия при Андреевском попечительстве был закрыт в 1920х гг. Храм при нем был разорен, его алтарная апсида разрушена, а звонница над третьим этажом здания снесена. Здания странноприимницы и дома Андреевского приходского попечительства стали жилыми домами. Улица, на которой стоят здания бывшего Дома трудолюбия, в 1909 г. была в честь о. Иоанна переименована из Медвежьей в Сергиевскую. В 1918 г. ее название изменили на улицу Зиновьева, а с 1933 г. она стала носить имя Фейгина, комсомольского вожака, погибшего в 1921 г. при подавлении Кронштадтского антисоветского восстания.
В 1940х гг. в здании Дома трудолюбия по адресу ул. Фейгина, 7/9 разместилась женская школа, а в 1975 г. в него переехало профессиональное училище №48, которое готовит поваров, кондитеров, автомехаников и парикмахеров. О прошлом напоминают лишь экспонаты из музея училища.
К. Петроченкова, спецкорр фонда Милосердие.
Дом трудолюбия с часовней и домовой церковью
2-01-2014 15:52
Россия, Москва
Хочешь узнать себя — начни помогать другим
Добровольческая служба во имя Иоанна Милостивого при екатеринбургском Ново-Тихвинском женском монастыре существует несколько лет. Основные направления деятельности те же, что и в других социальных центрах: собирают и распределяют вещи, ухаживают за престарелыми и инвалидами, помогают детям-«отказничкам».
Казалось бы, ничего нового здесь не расскажешь. Но это взгляд со стороны. Сами добровольцы говорят, что работа здесь дает им столько новых впечатлений, чувств и мыслей, что хоть бери и записывай. Мы попросили Ирину Свистунову, руководителя этой Службы, так и сделать: поделиться с читателями портала своими мыслями о ее повседневной работе — делах милосердия.
О дедушке — почти родном…
Мне очень нравятся старики, которых мы опекаем, это поколение, которое принято называть «дети войны». Они удивительные люди, очень трогательные. Удивляет их доверчивость и открытость.
Среди наших подопечных есть один дедушка, ему семьдесят лет, он всю жизнь проработал на Уралмаше, и до сих пор еще работает. Всегда жил с мамой, она болела и он за ней все время ухаживал — так и не женился. Он очень добродушный, даже наивный.
Его все время обманывают — ходят по квартирам и предлагают купить «только сейчас со скидкой 80% молотилку для сахара», так разрекламируют, что он покупает за большие деньги, а потом не знает, что с этой молотилкой делать: она ему не нужна, да и в магазине стоит копейки, а он купил за тысячи. Очень больно, что стариков так обманывают.
Верит всякой рекламе в газетах. Говорит, что московские профессора на расстоянии обнаружили у него катаракту, глаукому и отмирание нервов у хрусталика, и выписывает из Москвы почти на всю зарплату витамины для глаз и аппараты для лечения. Мол, он включает в розетку прибор и прикладывает к глазам, а профессор из Москвы лечит его на молекулярном уровне по нанотехнологии. Я возмущаюсь: «Дядя Миша, это полная ерунда, это обман!» А он говорит, что я ничего не понимаю и что это новейшие военные технологии.
Я как-то однажды договорилась со знакомой, врачом-окулистом, и показала ей этого дедушку. Она проверила его глаза на всех приборах и сказала, что у него нет никакой катаракты и глаукомы, и все глазные нервы в порядке. Везу его домой на машине, а он всю дорогу головой качает и не может поверить, что у него ничего страшного нет и не надо за десять тысяч какие-то загадочные лекарства от профессоров покупать. Едет и повторяет все время: «Ну не могут же они так обманывать! Да нет, не могут они так обманывать!»
У меня к нему такое чувство, как к родному дедушке, хочется уберечь его от опасностей, с которыми могут встретиться одинокие старики. Весной к нему стали ходить «Свидетели Иеговы», рассказывать о Христе. Старикам не хватает общения, и они готовы открывать двери дома кому попало. Я с ним тоже разговаривала о Боге, и он думал, что «Свидетели Иеговы» — то же самое, что и Церковь. Эти «свидетели», как узнали, что он одинокий, сразу про квартиру спросили, и потом стали все время звонить и приходить. Я очень за него испугалась, взялась ругать его за беспечность, позвонила «свидетелям» и скандал устроила. Сказала что вовсе он не одинокий, и чтоб духу их здесь больше не было.
Теперь поминаем его в молитвах
А моя напарница, тоже Ирина, каждый день поминает в молитвах другого дедушку, тоже нашего подопечного. Только молимся теперь уже о упокоении его. У него очень интересная судьба. Герман Анатольевич Куклин был артистом Театра оперы и балета, пел больше сорока лет, солист, замечательный бас, из Америки приезжали его слушать специально. В старости у него случился инсульт, стал лежачим больным, некому было за ним ухаживать. Из родственников в Екатеринбурге был только двоюродный брат, который узнал о монастырской социальной службе и обратился туда за помощью.
Мы приехали к Герману Анатольевичу, застали его в очень тяжелом состоянии, на спине от долгого лежания образовались глубокие раны. Но поражало, что он при этом нисколько не роптал и не жаловался. Господь давал ему такую благодать, что он даже почти боли не чувствовал — до костей были пролежни, все тело сзади разъедено, а он не чувствовал эту ужасную боль — думаю, за то, что он так смирился со своим положением. Мы стали приезжать к нему почти каждый день, мыли его, меняли постельное белье, прибирали в квартире, общались. Он был огромного ростом, 2 метра, очень тяжелый.
Страдание привело его к Богу. Герман Анатольевич рассказал, что когда он слёг, то стал целыми днями слушать радио, православный канал «Воскресение» и через это уверовал. Он был парализован и только мог дотянуться и включить радио. И все говорил: «Как много я, оказывается, еще не знаю!» Еще говорил, что если бы не болезнь, то он не пришел бы к вере. К нему часто приезжали священники монастыря, исповедовали, причащали, соборовали. Он был очень благодарен за помощь, каждый день звонил нам, чтобы просто немножко поговорить, пообщаться. Мы ухаживали за ним чуть больше года, до его кончины.
Сердце тоже надо тренировать
Мне иногда говорят, что человек, который живет для других, обделяет себя. А мне кажется, что, наоборот, тот, кто не любит помогать другим, обделяет себя, он умаляет свое сердце. Это как тренировка — спортсмен тренируется в поднятии штанги и постепенно берет все больший вес. Но тренироваться можно и в добром, и в злом.
Когда человек заставляет себя помочь другому, то тренирует добродетель, а когда отказывается помогать, то тренирует злой навык, охлаждает сердце, опустошает душу. И когда случится беда с действительно близкими ему людьми: мамой, сестрой, другом, то он может обнаружить, что у него нет ни сил, ни желания помогать даже им. Вот тогда он ужаснется себе.
Милосердие с рассуждением
Честно говоря, сначала я горела помогать всем и сразу помногу, хотелось перевернуть мир — но со временем поняла, что и помощь должна быть с рассуждением. Например, я дала однажды кому-то очень много разных вещей: ну как же, человек пришел, просит! А потом выхожу из ворот монастыря, смотрю: почти все взятые вещи раскиданы по кустам вокруг ограды. То есть человеку они были и не нужны, так, просто набрал.
Лучше умеренно помогать, но целенаправленно, все тщательно обдумывать. Молиться надо. У нас служба в честь свт. Иоанна Милостивого — у него был благодатный дар, он знал, кому сколько дать. А мы не имеем таких способностей и должны ему молиться, ну и сами думать, все взвешивать.
Иногда мы бессильны помочь
Был один бездомный парень, я ему очень хотела помочь. Очень обидно, когда человек молодой, здоровый — и так опускается, что живет без документов и на улице ночует. Дважды возила его в центры трудоустройства, хлопотала за него. Но он нигде не задерживался, отовсюду сбегал. Позиция у него такая, что «вы мне помогите, а работать — че я, дурак, за такие копейки!» Потом пропал, давно не заходил. Может, домой уехал, я ему всегда говорила, что надо домой возвращаться, не дело в Екатеринбурге на улицах ночевать, может попасть в неприятную историю.
Однажды так и случилось. Их вместе с его другом-бомжом ночью избили и стали поджигать заживо, они насилу вырвались. Пришел к нам с ожогами, мы перевязали. Он из Невьянска, там жилье, родители, но с ними не хотел жить, хотел в большой город. Мы всегда готовы помочь. Но если человек сам не хочет — ему вряд ли кто-то реально поможет устроить жизнь…
«Ну и лыжи!»
Иногда бывают случаи просто поразительные, которые явно показывают, что помогает людям Сам Господь, а мы — орудие в Его руках. Принесли нам как-то зимние мужские ботинки 47-го размера, хорошие, новые, английские. Качество суперское, я же вижу! Я так задумчиво разглядываю их и думаю: «Ну и лыжи… Разве такие ноги бывают? Просто лыжи! И кому теперь их отдать? Никто никогда не спрашивает такой размер».
Кладу на полку в огорчении, что размер не 42-й или43-й, которые нарасхват. Тут приходит наш батюшка и говорит: «Ирин, прости, вдруг принесут что-то большого размера… У меня есть один молодой священник знакомый, у него47-й размер обуви, он ничего не может себе подобрать. Я понимаю, конечно, что у вас такого не бывает…» Я тут так скромненько и говорю: «Ну почему не бывает? бывает» …и достаю эти ботинки!
Дрова
Вот другой случай. Одна сотрудница монастыря увидела как-то расстроенную женщину, которая ей пожаловалась, что нет денег на дрова, а она живет в частном доме, на окраине. Та ей говорит: «Ну придите в монастырь, в социальную службу, может, смогут чем-то помочь». А мне как раз на днях мужчина принес две тысячи рублей и говорит: «Хочу пожертвовать нуждающимся на дрова».
Я думаю: «На какие дрова? Странно. В деревню, может, какую-нибудь отправить, там дрова нужны?» В недоумении положила деньги, подписала, что на дрова. И тут к нам приходит та женщина и просит: «Вы не могли бы мне помочь? Мне нужны деньги на дрова». Представляете?! Я ей говорю: «Да, для Вас как раз принесли!»
Я-то думала, что я белая и пушистая…
Для меня очень полезно здесь работать, я обнаружила много «черных дыр» в своем сердце, о которых раньше даже не подозревала! Я всегда думала о себе, что я очень терпеливая, спокойная, но когда начала общаться, разговаривать с нашими подопечными, а среди них есть и бомжи, и болящие, и просто старые люди с искаженным мировосприятием, психологическими травмами, то вдруг увидела в себе и брезгливость, и нетерпение, и агрессивность.
Работа в Службе развеяла у меня самой в голове миф о том, что я «белая и пушистая». Так что если кто хочет себя узнать — надо начать помогать другим, заняться делами милосердия, они сразу покажут тебе, кто ты такой!
Ирина Свистунова, с Правмира статья.
6-12-2013 03:16